Я хотела найти мать, отомстить ей, но с годами простила.

Зарине 25 лет, она живет в Казани и работает продавцом. Кровная мать оставила новорожденную Зарину в роддоме, до трех лет девочка жила в доме малютки.

Затем ее перевели в детский дом в Чистополе, а в семь лет — в интернат в городе Мензелинск (Республика Татарстан).

С 16 лет Зарина живет самостоятельно, мечтает найти своих родителей. Сейчас ей 25 лет, она работает продавцом в одном из магазинов в Казани.

А еще она делает репосты видеоанкет детей-сирот в соцсетях, чтобы помочь малышам и подросткам найти родителей.

Зарина рассказала о том, как жила в детском доме, как ждала встречи с мамой, о чем писала ей письма, о чем мечтает сейчас.

— Зарина, вам что-то известно о ваших кровных родителях?

— Мои родители – балкарцы. Об этом я узнала из медицинской карточки в роддоме. Время от времени предпринимаю попытки их найти, но безуспешно.

У меня нет их адреса, других данных. Я не уверена даже, что сейчас они живут в Кабардино-Балкарии. Специально искать их я не планирую, просто хочу посмотреть республику, свою малую родину.

Зачем? Наверное, из любопытства. Интересно взглянуть на людей, которые мне приходятся биологическими родителями.

На детских фотографиях Зарины нет родителей.

Думаю, что одной встречи вполне достаточно, чтобы удовлетворить интерес. По натуре я человек закрытый и вряд ли буду звонить каждый день родителям.

— Что бы вы родителям при встрече сказали? У вас есть обида на них?

— Обиды нет, в детстве была. Я хотела найти мать, отомстить ей.

Но с годами поняла, что ненависть разрушает человека. Нужно уметь прощать, уметь забывать прежние даже горькие обиды.

И если бы я смогла встретиться с мамой, то сказала бы: «Мама, мы с тобой такие горы свернули, что никому и не снилось».

Почему мама оставила меня в детдоме? Этому можно найти объяснение. При рождении (я была первым ребенком) врачи диагностировали у меня ДЦП, и сказали маме об этом.

Возможно, сказали так, что она испугалась и решила отказаться.

О родителях я ничего не знаю, поэтому только так могу объяснить решение оставить ребенка в роддоме.

— Вам предлагали уйти в приемную семью из детского дома?

— Мне не выпал случай уйти в приемную семью. Но я бы и не согласилась. Говорю же, по характеру я закрытый человек, и не смогла бы жить с чужими людьми.

Зарина говорит, что фотографии — единственные личные вещи, которые были у нее в детском доме.

Одна из воспитательниц, которую я до сих пор вспоминаю с теплотой, часто приглашала в гости, познакомила с семьей.

В 7 лет она стала моей воспитательницей. Я ее называю мамой, и общаюсь до сих пор. Почему? Она сумела найти подход. Мы созваниваемся достаточно часто. Как я уже говорила, это один из немногих близких людей. Я ее называю мамой.

— Что именно она сделала для вас?

— В детстве я была замкнутой, плаксивой, всего боялась. Ей удалось внушить мне спокойствие, доверие.

Я очень благодарна ей за заботу, внимание и поддержку. Пожалуй, эти воспоминания одни из немногих приятных о жизни в учреждении.

— Друзья были у вас?

— Детский дом не оставил друзей, каких-то теплых чувств. Да, мы были сыты, одеты, обучены. Есть и обратная сторона: нас били старшие дети. Иногда доставалось вполне прилично, если так можно выразиться.

— Можете рассказать о том, что происходило в детском доме? Почему младших детей били старшие? Воспитательницы не пытались их останавливать?

— Старшие вымещали на младших детях свою злобу.

Это происходило, как правило в ночное время, когда в учреждении оставались только дежурные воспитатели. С их молчаливого согласия все и происходило.

Воспитатели могли прикрикнуть на старших, закрыть дверь и уйти. А старшие продолжали бесчинствовать.

Я недавно читала блог Платона на сайте фонда «Измени одну жизнь», автор рассказывает о том, как младших били старшие. И я все сразу вспомнила, как били нас, и пожаловаться было совершенно некому, просто плакали и терпели…

Друзей у меня почти нет. В интернате я мало с кем общалась. Есть подружка, ее зовут Карина, с которой мы с рождения вместе. Вот, пожалуй, и все.

Мне сложно дается доверие к людям. Влияние ли это интерната или врожденное- сложно сказать.

— Когда уходили из интерната, что ощущали?

— Я покидала стены интерната с чувством радости. Наконец-то свобода! Наконец-то самостоятельность! Закончилась эпоха «то можно, это нельзя».

Не всегда в детском доме было спокойно. В минуты отчаяния Зарина писала письма матери и рвала их.

Я получила два образование в колледже в Казани: переплетчик и лепщик. Правда по специальности не пошла, работаю продавцом.

Я подписала на аккаунты благотворительных фондов, делаю репосты анкет детей. И хотя у меня никогда не было желания уйти в семью, я уверена, что каждому ребенку нужна семья.

Лучше любящей семьи ничего не может быть на свете. Какими бы хорошими не были условия в детском доме, но так как любит мать- никто не сможет полюбить.

Идея с видеоанкетами, кстати, очень хорошая. Шансы найти семью в этом случае у ребенка значительно повышаются.

Что может рассказать фотография? Ничего. Другое дело, видеоанкета.

— Зарина, как вы решаете, чьи видеоанкеты будете распространять?

— Хочется помочь всем, их очень много, к сожалению.

Просто делаю репост видоанкет, которые фонд «Измени одну жизнь» и другие фонды выкладывают в свои аккаунты, и очень надеюсь, что это помогает детям найти свои семьи.

Я всегда радуюсь, когда узнаю, что ребенок нашел родителей. Значит, наши труды небесполезны.

— В нашем фонде действует проект «Ангелы-Хранители», его участники тоже делают репосты видеоанкет. Кто, по-вашему, Ангел-Хранитель для ребенка-сироты? В чем его роль?

— Ангелом-Хранителем может быть не только приемный родитель, но и волонтер, наставник.

Я считаю себя верующим человеком и уверена: все, что ни делается, все к лучшему. Бог помогает ребенку, посылает ему человека, который тоже является по-своему Ангелом-Хранителем.

Я таковым считаю свою воспитательницу. Она очень многое сделала для меня.

— Расскажите о том, насколько сложно быть таким «виртуальным волонтером»?

— Быть волонтером эмоционально тяжело, поскольку ты переживаешь за каждого ребенка. Я прошла детский дом и представляю, каково ему сейчас там, в стенах учреждения.

— Как система «ломает» ребенка?

— Система «ломает» человека: жестокое обращение, отсутствие защиты, творящаяся вокруг несправедливость, унижение личности. Старшие ребята нас избивали, мы не могли никому пожаловаться.

Можно ли остаться человеком после пережитого? Все зависит от характера. Если характер – сильный, то человека не сломать. Слабым людям там приходится очень несладко. Я считаю, что выбралась из системы несломленной.

Общаюсь с людьми (хоть и с определенной долей недоверия), живу, работаю.

— Немало людей считают, что детский дом – замечательный вариант для сирот, ведь государство дает детям еду, одежду, игрушки. Чего, по-вашему, детский дом лишает детей?

— Никакие игрушки, еда не могу заменить материнскую любовь. Мне кажется, что с мамой я смогла бы жить и в шалаше.

Сейчас Зарина помогает детям найти семью, ведь она на собственном опыте знает, что значит быть сиротой.

Cуществуют детские дома, которые спонсоры в буквальном смысле заваливают подарками. Ну и что? Без семьи жизнь представляется какой-то скудной.

— Была ли у вас возможность выбраться из системы? Опекуны, усыновители приезжали в детский дом?

— Не знаю, почему, но ко мне семейные пары не приезжали. Зато двух моих одноклассниц забрали в семьи.

Правда, обе со своими приемными мама не общаются и вспоминают тот период с неохотой. В семье их не обижали, но и не любили. Они жили на правах гостей.

Обе девушки не звонят своим приемным мамам, не вспоминают о них. Опасение оказаться в подобной ситуации было, поэтому я и не стремилась в семью.

— А спонсоры приезжали? Как распределялись подарки?

— Спонсоры часто приезжали, привозили подарки, в том числе и дорогие. Например, какая-то брендовая одежда. Но половина подарков до детей не доходила, а где-то оседала.

Смартфоны нам точно не дарили, поскольку администрация интерната запрещала нам пользоваться телефонами.

Каких-то памятный вещей с тех времен у меня не сохранилось.

Зато я до сих пор вспоминаю Магдалену Николаевну, молодую девушку-волонтера. Она часто приходила в наш детдом, приносила подарки, но дело не в них, а в том, что она излучила тепло, доброту, заботу.

Она умеет находить общий язык с детьми. Я всегда ждала ее прихода, с ней можно было поговорить на множество тем.

— Были ли моменты, когда терялся смысл жизни, когда вы, может быть, задавались вопросом, зачем жить в таком месте, что дальше? Как выбирались из таких тяжелых состояний?

— Таких моментов было масса: не видишь перспектив, все вокруг серое и тусклое. Сидишь в комнате и рассказать некому о том, как плохо на душе.

Я писала письма маме, изводя целые тетради. С помощью этого мысленного диалога мне становилось легче.

Пишу, перечитываю, рву письма. Становилось легче, как будто к психологу ходила.

— А что вы ей писали, о чем хотели поговорить с ней?

— «Привет, мама! Как у тебя дела? Я сегодня получила такую-то оценку в школе, а вчера такую-то. Сейчас мне плохо на душе, вот решила тебе написать, зная, что письмо не дойдет до адресата».

Мне просто нужно было выговориться.

— Что-то из ваших личных вещей у вас было в детском доме?

— Только фотографии.

— Что вы взяли с собой в самостоятельную жизнь?

— Администрация выдала на руки документы и 200 рублей. И это в 2013 году!

Если бы не моя воспитательница, о которой я говорила выше, то я не выжила бы.

Она помогала первое время деньгами. Постепенно моя жизнь устроилась: получила образование, жилье от государства, стала работать.

— Расскажите о вашем выпуске, как сложились судьбы других ребят?

— С одноклассниками я почти не общаюсь и дальнейшую судьбу их не отслеживаю.

В мечтах Зарины — побывать на своей малой родине и увидеть мать и отца.

Но могу кратко рассказать историю одной девушки, которая жила в моем детдоме. Она вышла замуж в первый раз, родила ребенка. Затем вышла замуж во второй раз и тоже родила ребенка.

А затем я узнала, что со вторым мужем она развелась, а ребенка отдала в детдом. Вернулась в родной город с ребенком от первого брака.

Я пыталась ее отговорить от этого шага, но она сослалась на то, что муж не помогает, а в одиночку растить двух детей она не сможет.

Я говорила, что ребенок ни в коем случае не должен оказаться в детдоме, но доводы на нее не подействовали. Очень жаль.

— Что для вас сейчас главное, думаете ли о будущем? Какие у вас желания, мечты?

— Хочу поехать на родину родителей в Кабардино-Балкарию, побыть месяц, посмотреть.

И, конечно, продолжить заниматься благотворительностью.

По матеиралам-

Фонд Измени одну жизнь

 

Зарине 25 лет, она живет в Казани и работает продавцом. Кровная мать оставила новорожденную Зарину в роддоме, до трех лет девочка жила в доме малютки.

Затем ее перевели в детский дом в Чистополе, а в семь лет — в интернат в городе Мензелинск (Республика Татарстан).

С 16 лет Зарина живет самостоятельно, мечтает найти своих родителей. Сейчас ей 25 лет, она работает продавцом в одном из магазинов в Казани.

А еще она делает репосты видеоанкет детей-сирот в соцсетях, чтобы помочь малышам и подросткам найти родителей.

Зарина рассказала о том, как жила в детском доме, как ждала встречи с мамой, о чем писала ей письма, о чем мечтает сейчас.

— Зарина, вам что-то известно о ваших кровных родителях?

— Мои родители – балкарцы. Об этом я узнала из медицинской карточки в роддоме. Время от времени предпринимаю попытки их найти, но безуспешно.

У меня нет их адреса, других данных. Я не уверена даже, что сейчас они живут в Кабардино-Балкарии. Специально искать их я не планирую, просто хочу посмотреть республику, свою малую родину.

Зачем? Наверное, из любопытства. Интересно взглянуть на людей, которые мне приходятся биологическими родителями.

На детских фотографиях Зарины нет родителей.

Думаю, что одной встречи вполне достаточно, чтобы удовлетворить интерес. По натуре я человек закрытый и вряд ли буду звонить каждый день родителям.

— Что бы вы родителям при встрече сказали? У вас есть обида на них?

— Обиды нет, в детстве была. Я хотела найти мать, отомстить ей.

Но с годами поняла, что ненависть разрушает человека. Нужно уметь прощать, уметь забывать прежние даже горькие обиды.

И если бы я смогла встретиться с мамой, то сказала бы: «Мама, мы с тобой такие горы свернули, что никому и не снилось».

Почему мама оставила меня в детдоме? Этому можно найти объяснение. При рождении (я была первым ребенком) врачи диагностировали у меня ДЦП, и сказали маме об этом.

Возможно, сказали так, что она испугалась и решила отказаться.

О родителях я ничего не знаю, поэтому только так могу объяснить решение оставить ребенка в роддоме.

— Вам предлагали уйти в приемную семью из детского дома?

— Мне не выпал случай уйти в приемную семью. Но я бы и не согласилась. Говорю же, по характеру я закрытый человек, и не смогла бы жить с чужими людьми.

Зарина говорит, что фотографии — единственные личные вещи, которые были у нее в детском доме.

Одна из воспитательниц, которую я до сих пор вспоминаю с теплотой, часто приглашала в гости, познакомила с семьей.

В 7 лет она стала моей воспитательницей. Я ее называю мамой, и общаюсь до сих пор. Почему? Она сумела найти подход. Мы созваниваемся достаточно часто. Как я уже говорила, это один из немногих близких людей. Я ее называю мамой.

— Что именно она сделала для вас?

— В детстве я была замкнутой, плаксивой, всего боялась. Ей удалось внушить мне спокойствие, доверие.

Я очень благодарна ей за заботу, внимание и поддержку. Пожалуй, эти воспоминания одни из немногих приятных о жизни в учреждении.

— Друзья были у вас?

— Детский дом не оставил друзей, каких-то теплых чувств. Да, мы были сыты, одеты, обучены. Есть и обратная сторона: нас били старшие дети. Иногда доставалось вполне прилично, если так можно выразиться.

— Можете рассказать о том, что происходило в детском доме? Почему младших детей били старшие? Воспитательницы не пытались их останавливать?

— Старшие вымещали на младших детях свою злобу.

Это происходило, как правило в ночное время, когда в учреждении оставались только дежурные воспитатели. С их молчаливого согласия все и происходило.

Воспитатели могли прикрикнуть на старших, закрыть дверь и уйти. А старшие продолжали бесчинствовать.

Я недавно читала блог Платона на сайте фонда «Измени одну жизнь», автор рассказывает о том, как младших били старшие. И я все сразу вспомнила, как били нас, и пожаловаться было совершенно некому, просто плакали и терпели…

Друзей у меня почти нет. В интернате я мало с кем общалась. Есть подружка, ее зовут Карина, с которой мы с рождения вместе. Вот, пожалуй, и все.

Мне сложно дается доверие к людям. Влияние ли это интерната или врожденное- сложно сказать.

— Когда уходили из интерната, что ощущали?

— Я покидала стены интерната с чувством радости. Наконец-то свобода! Наконец-то самостоятельность! Закончилась эпоха «то можно, это нельзя».

Не всегда в детском доме было спокойно. В минуты отчаяния Зарина писала письма матери и рвала их.

Я получила два образование в колледже в Казани: переплетчик и лепщик. Правда по специальности не пошла, работаю продавцом.

Я подписала на аккаунты благотворительных фондов, делаю репосты анкет детей. И хотя у меня никогда не было желания уйти в семью, я уверена, что каждому ребенку нужна семья.

Лучше любящей семьи ничего не может быть на свете. Какими бы хорошими не были условия в детском доме, но так как любит мать- никто не сможет полюбить.

Идея с видеоанкетами, кстати, очень хорошая. Шансы найти семью в этом случае у ребенка значительно повышаются.

Что может рассказать фотография? Ничего. Другое дело, видеоанкета.

— Зарина, как вы решаете, чьи видеоанкеты будете распространять?

— Хочется помочь всем, их очень много, к сожалению.

Просто делаю репост видоанкет, которые фонд «Измени одну жизнь» и другие фонды выкладывают в свои аккаунты, и очень надеюсь, что это помогает детям найти свои семьи.

Я всегда радуюсь, когда узнаю, что ребенок нашел родителей. Значит, наши труды небесполезны.

— В нашем фонде действует проект «Ангелы-Хранители», его участники тоже делают репосты видеоанкет. Кто, по-вашему, Ангел-Хранитель для ребенка-сироты? В чем его роль?

— Ангелом-Хранителем может быть не только приемный родитель, но и волонтер, наставник.

Я считаю себя верующим человеком и уверена: все, что ни делается, все к лучшему. Бог помогает ребенку, посылает ему человека, который тоже является по-своему Ангелом-Хранителем.

Я таковым считаю свою воспитательницу. Она очень многое сделала для меня.

— Расскажите о том, насколько сложно быть таким «виртуальным волонтером»?

— Быть волонтером эмоционально тяжело, поскольку ты переживаешь за каждого ребенка. Я прошла детский дом и представляю, каково ему сейчас там, в стенах учреждения.

— Как система «ломает» ребенка?

— Система «ломает» человека: жестокое обращение, отсутствие защиты, творящаяся вокруг несправедливость, унижение личности. Старшие ребята нас избивали, мы не могли никому пожаловаться.

Можно ли остаться человеком после пережитого? Все зависит от характера. Если характер – сильный, то человека не сломать. Слабым людям там приходится очень несладко. Я считаю, что выбралась из системы несломленной.

Общаюсь с людьми (хоть и с определенной долей недоверия), живу, работаю.

— Немало людей считают, что детский дом – замечательный вариант для сирот, ведь государство дает детям еду, одежду, игрушки. Чего, по-вашему, детский дом лишает детей?

— Никакие игрушки, еда не могу заменить материнскую любовь. Мне кажется, что с мамой я смогла бы жить и в шалаше.

Сейчас Зарина помогает детям найти семью, ведь она на собственном опыте знает, что значит быть сиротой.

Cуществуют детские дома, которые спонсоры в буквальном смысле заваливают подарками. Ну и что? Без семьи жизнь представляется какой-то скудной.

— Была ли у вас возможность выбраться из системы? Опекуны, усыновители приезжали в детский дом?

— Не знаю, почему, но ко мне семейные пары не приезжали. Зато двух моих одноклассниц забрали в семьи.

Правда, обе со своими приемными мама не общаются и вспоминают тот период с неохотой. В семье их не обижали, но и не любили. Они жили на правах гостей.

Обе девушки не звонят своим приемным мамам, не вспоминают о них. Опасение оказаться в подобной ситуации было, поэтому я и не стремилась в семью.

— А спонсоры приезжали? Как распределялись подарки?

— Спонсоры часто приезжали, привозили подарки, в том числе и дорогие. Например, какая-то брендовая одежда. Но половина подарков до детей не доходила, а где-то оседала.

Смартфоны нам точно не дарили, поскольку администрация интерната запрещала нам пользоваться телефонами.

Каких-то памятный вещей с тех времен у меня не сохранилось.

Зато я до сих пор вспоминаю Магдалену Николаевну, молодую девушку-волонтера. Она часто приходила в наш детдом, приносила подарки, но дело не в них, а в том, что она излучила тепло, доброту, заботу.

Она умеет находить общий язык с детьми. Я всегда ждала ее прихода, с ней можно было поговорить на множество тем.

— Были ли моменты, когда терялся смысл жизни, когда вы, может быть, задавались вопросом, зачем жить в таком месте, что дальше? Как выбирались из таких тяжелых состояний?

— Таких моментов было масса: не видишь перспектив, все вокруг серое и тусклое. Сидишь в комнате и рассказать некому о том, как плохо на душе.

Я писала письма маме, изводя целые тетради. С помощью этого мысленного диалога мне становилось легче.

Пишу, перечитываю, рву письма. Становилось легче, как будто к психологу ходила.

— А что вы ей писали, о чем хотели поговорить с ней?

— «Привет, мама! Как у тебя дела? Я сегодня получила такую-то оценку в школе, а вчера такую-то. Сейчас мне плохо на душе, вот решила тебе написать, зная, что письмо не дойдет до адресата».

Мне просто нужно было выговориться.

— Что-то из ваших личных вещей у вас было в детском доме?

— Только фотографии.

— Что вы взяли с собой в самостоятельную жизнь?

— Администрация выдала на руки документы и 200 рублей. И это в 2013 году!

Если бы не моя воспитательница, о которой я говорила выше, то я не выжила бы.

Она помогала первое время деньгами. Постепенно моя жизнь устроилась: получила образование, жилье от государства, стала работать.

— Расскажите о вашем выпуске, как сложились судьбы других ребят?

— С одноклассниками я почти не общаюсь и дальнейшую судьбу их не отслеживаю.

В мечтах Зарины — побывать на своей малой родине и увидеть мать и отца.

Но могу кратко рассказать историю одной девушки, которая жила в моем детдоме. Она вышла замуж в первый раз, родила ребенка. Затем вышла замуж во второй раз и тоже родила ребенка.

А затем я узнала, что со вторым мужем она развелась, а ребенка отдала в детдом. Вернулась в родной город с ребенком от первого брака.

Я пыталась ее отговорить от этого шага, но она сослалась на то, что муж не помогает, а в одиночку растить двух детей она не сможет.

Я говорила, что ребенок ни в коем случае не должен оказаться в детдоме, но доводы на нее не подействовали. Очень жаль.

— Что для вас сейчас главное, думаете ли о будущем? Какие у вас желания, мечты?

— Хочу поехать на родину родителей в Кабардино-Балкарию, побыть месяц, посмотреть.

И, конечно, продолжить заниматься благотворительностью.

По матеиралам-

Фонд Измени одну жизнь