Эта история навсегда могла бы остаться тайной, либо одной из тех шуток,
которую допускают родители или браться с сёстрами, говоря, что кого-то
перепутали или подменили в роддоме.
В общем, мы с женой прожили в браке больше пяти лет, прежде чем решили
задуматься о ребёнке. Сначала это было совершенно спонтанное решение и
желание. Мы загорелись этой идеей, стали фантазировать, как замечательно
будет растить прекрасную девочку или мальчика, на какие кружки мы могли бы
отдать ребёнка, как помогали бы ему с домашними заданиями в школе, сколько
радости нам бы принесла забота о ком-то. Это могло сплотить нас ещё больше,
сделать роднее.
Для планирования беременности сначала обратились к врачу за консультацией,
хотелось узнать о своем здоровье и о возможных рисках. Все было в норме, но
у нас ничего не получалось. Моя жена склонна драматизировать и уже после
первого провала стала переживать, что с нами что-то не так. Её доктор
убедил, что не стоит сразу бросаться в панику и что-то выдумывать, нам нужно
расслабиться и просто плыть по течению. Так мы и поступили, так мы и
получили ожидаемое.
Беременность шла хорошо, вплоть до девятого месяца. А когда пошла задержка,
врач запланировал вызывать роды искусственно. Я присутствовал в больнице всё
время, и на родах тоже, видел, что что-то пошло не так. Меня выгнали из
родильной ещё до появления ребёнка на свет. И сейчас помню, как у меня руки
тряслись, да что руки, весь трясся, как в ознобе. Не представляю, как тяжело
и страшно было моей жене.
Ко мне приближался врач и я по лицу его увидел, что услышу сейчас не очень
радостные известия, но не то, что услышал: ребёнка мы потеряли. А это
гораздо-гораздо тяжелее, когда я чувствовал, как он двигается в животике,
когда мы уже выбрали имя, когда жили в предвкушении больше полугода.
Чувство, что мечты разбили и растоптали.
Я в то время был в лёгком шоке, до меня не сразу дошли последующие слова
врача, а он говорил, что вёл ещё одну беременную женщину, которая родила
этим утром мальчика. Она практически с начала беременности говорила, что
ребёнок ей не нужен, и его, скорее всего, придётся отправить в дом малютки.
Так вот, доктор спросил, не хотели бы мы, нарушая всевозможные правила,
оформить ребёнка на себя уже сейчас. Он хотел, чтобы я жене не говорил, но я
не мог так с ней поступить. Мы привыкли обсуждать и принимать решения
вместе.
Признаюсь честно, я волновался, что после потери родного ребёнка она
откажется, но нет. Этого не произошло. Мы нашли отдушину в этом маленьком
мальчике и с первой нашей встречи полюбили его, как своего. Более того,
выходя из роддома, мы дали себе обещание с женой, что он и будет нашим
родным, что всё то плохое, что случилось с нами и с ним, навсегда останется
в этих стенах позади, и мы никогда не станем к этому возвращаться.
Наш Егор ничего не знает, и вряд ли узнает. Уже на протяжении двенадцати
лет нам успешно удаётся не вспоминать то, что произошло в день его рождения.
И пусть мне всё ещё немного грустно и больно вспоминать о потере человечка,
который так и не глотнул воздуха этого мира, я преисполнен радостью и
надеждой, глядя на Егора. Мы помогли ему, а он – нам.
Комментариев нет:
Отправить комментарий