-Усыновите сиротку, -молила на коленях пожилая мать - Типша

Поиск по этому блогу

среда, 15 декабря 2021 г.

-Усыновите сиротку, -молила на коленях пожилая мать


Наталья уселась поудобнее с альбомом в руках, она часто проводила время за просмотром фотографий. Воспоминания о тех счастливых временах грели душу. Первая фотография в альбоме была уже старой. Молодая женщина с букетом цветов стоит на ступеньках роддома. Рядом улыбающийся муж: он держит на руках сразу двух крошек. Фотография черно-белая, и поэтому незаметно, что ленточки, которыми перевязаны пеленки детей, разных цветов.

Синего и розового. Воспоминания нахлынули на миловидную пожилую женщину. В те, не такие уж далекие, времена, считалось безумием рожать первого ребенка после 30 лет. Уже в двадцать пять, женщину называли обидным словом "старородящая". В женской консультации на голову беременной женщины вылился целый ушат мрачных прогнозов. Участковый гинеколог, всячески пыталась уговорить прервать беременность.

Добавьте описание

– А ты знаешь, дорогая моя, – спросила она – какие у тебя шансы родить больного ребенка? Не знаешь? А я тебе скажу: существенные! Хочешь быть матерью инвалида? Это я еще не говорю о том, что вряд ли ты вообще эту беременность доносишь. Врачи ругались, медсестры вздыхали, и с осуждением качали головой...за девять месяцев она успела к этому привыкнуть. – С ума сошла баба! – ругалась акушерка каждый раз, когда роженице не удавалось сдержать стон. – Ты хоть понимаешь, что такое первые роды в 35 лет, идиотка? Тужься давай! Надумала рожать, так старайся! И она очень, очень старалась. Двойняшки, Оля и Коля, родились здоровенькими, с хорошим весом и закричали сразу же после рождения.

Новоиспеченная мама засмеялась, когда малыши жадно присосались к груди: они были очень голодными, ее дети! Даже спустя годы и десятилетия, Наташа (уже Наталья Валерьевна), любила вспоминать эти первые дни ослепительного материнского счастья. Ей несказанно повезло: она почти не слышала детского плача. Ее крошки были на удивление спокойными. Они хорошо спали, а просыпаясь, негромко гулили, лежа в кроватках. У них был отличный аппетит, и оба исправно прибавляли в весе.

Когда дети начали подрастать, то все ссоры, когда-либо вспыхивающие между ними, можно было пересчитать по пальцам. Напротив, дружбу брата и сестры можно было назвать идеальной. "команда два З", – так говорил отец об отношениях сына и дочери, – "Забота и Защита". "А это", – пожилая женщина взяла в руки следующий снимок, и слёзы заметили ей глаза – "В первый раз – в первый класс". Сын и дочь были очень дружны, они всегда все делили, и никогда не ссорились Единственная почти ссора случилась сразу после восемнадцатилетия детей. Брат и сестра, по сложившейся традиции, отмечали праздник вместе. Это очень не понравилось Лене, девушке Николая. Кажется, она ревновала его к сестре. Правильнее, впрочем, было бы сказать, что Лена ревновала Колю ко всему белому свету, но к сестре особенно.

Оля пригласила на день рождения своего молодого человека. – Он понравится вам, это точно, – взволнованно говорила она родителям и брату, – Мишка очень хороший! Он работает в столярной мастерской, уже получает индивидуальные заказы. Он такой талантливый! – Это хорошо, что парень работящий, – улыбнулся отец, – да и дело его мне нравится. Хороший столяр никогда без работы не останется. – А родители у него кто? – спросила Наталья Валерьевна. – Да детдомовский он, – презрительно фыркнула Лена,

– Мне Колька рассказывал. Беспризорник этот твой Мишка, Оленька. Шантропа и больше ничего. Нищебродик убогонький. Оля резко повернулась к брату. Губы ее дрожали. – Оля, я не так сказал! – выкрикнул Николай, – правда, я сказал, что он из детского дома, ну и что? – И ты тоже думаешь, что он… Оля не договорила, повесила голову. – Ничего я такого не думаю, – твердо ответил Николай. – Чихал я сто тридцать три раза на его происхождение, если он хороший человек. И ты, Оль, не слушай никого, – он сурово посмотрел на Лену. Та немедленно надула губки и часто-часто захлопала длинными ресницами. – Себя, Оля, слушай.

Сердце тебе все подскажет, не ошибется. В тот вечер, уже после того, как гости разошлись, они еще долго проговорили. Миша, застенчивый, безоглядно влюбленный, трогательный в своем недорогом костюме, всем очень понравился. Только Лена никак не могла успокоиться и перестать говорить гадости – Смотри, замуж за него не выходи! – ядовитым голоском пропела она, – А то неизвестно, что там у него за гены. Не ровен час, запьет или наркоманить возьмется. А дети от него какие будут? – Помолчи! – осадил отец, – будто только детдомовцы пьют-наркоманят! Чушь не неси! Лена снова обиженно умолкла. Сегодня у нее был явно не лучший день.

А еще через год Николай женился на Лене, а Оля вышла замуж за своего любимого Мишку. Общая свадьба была скромной, молодые решительно отказались от помощи родителей. Свадебная фотография запечатлела Олю, обнимающую сразу и мужа, и брата, и стоящую поодаль, огорченную Лену. Лена, конечно, очень расстроилась. Она мечтала о дорогом свадебном платье, толпе гостей, изысканном меню в лучшем ресторане. Но будущий муж уверенно заявил, что пока они не заработали на всю эту роскошь, а вгонять родителей в расходы – бессовестно. Лене пришлось смириться и поумерить свои аппетиты.

Она прекрасно знала, когда на жениха можно надавить и всё-таки получить желаемое, а когда это бесполезно. Сейчас был как раз второй случай. Накануне торжества Николай зашел в комнату к сестре. – Волнуешься? Оля неопределенно пожала плечами. – Да знаешь, Коль… В Мишке я уверена. Но вот все думаю, думаю: какая она, эта семейная жизнь? Справлюсь ли? Ведь смотри: мама и готовит, и стирает, и уборка, и магазины, все на ней. И еще мы. Это же столько дел! Как все успеть? – Научишься, – засмеялся брат, – да и муж тебе в помощь, если он нормальный.

Но вот что я хотел сказать тебе, Оль: ты помни, что у тебя есть брат, хорошо? И что бы не случилось, я всегда рядом. Всегда тебе помогу. – И я тебе, – ответила Оля. Они обменялись этим обещанием без всякой торжественности, и вряд ли даже запомнили этот момент. "И это, наверное, совсем не удивительно", – улыбнулась своим мыслям Наталья Валерьевна, – "ведь они и так всегда были рядом, и заботиться друг о друге для них было так же естественно, как дышать". – Ты идиот просто! – кричала Лена мужу. Наталья Валерьевна услышала громкие голоса еще на лестнице.

Сегодня она собиралась зайти к невестке и сыну, поделиться частью урожая: яблоки в этом году уродились особенно сочными и сладкими. Теперь она стояла у входной двери, не решаясь позвонить. – Мы с тобой пять лет живем, а ты до сих пор зарабатывать не научился? Сколько у меня пар обуви? Четыре! А у сестренки твоей? – Она-то тут причем? – опешил Николай. – Да при том, при самом! Ее-то детдомовец семью обеспечивает уж всяко получше твоего! Ольга вся в подарках, в нарядах, туфель вовек не сносить! Отдыхать по пять раз в год ездит! И ребенка родили..

– Так ведь ты сама говоришь, что нам еще рано! – попробовал защититься муж. – Конечно, рано! – продолжила бушевать Лена. – Как можно родить такому, как ты?! Ты себя-то прокормить не можешь, куда тебе еще ребенка! Мы же и так с голоду подыхаем, с хлеба на квас перебиваемся. Какие тебе еще дети? Нищеброд, и меня нищебродкой сделал! Наталья Валерьевна, так и не нажав на кнопку звонка, тихо спустилась вниз по лестнице и отправилась домой. – Грызет его Ленка, просто поедом ест! – жаловалась она мужу. – Не встревай, – грустно посоветовал он. – Да ведь Коля и зарабатывает хорошо!

Ну что ей еще надо? Все на Олю с Мишей кивает, говорит, они лучше живут. Ну как так-то?! – Знаю, Наташенька, все знаю. Ленка и мне звонила с претензиями, и не раз. Я уж не стал тебе говорить. Побоялся, что вдруг давление у тебя подскочит… Что тут поделаешь… – развел руками Аркадий Валентинович. – Хорошо, что хоть Оля с Мишей дружно живут. Оксанку завтра обещали привезти. Говорят, соскучилась по бабушке с дедушкой, просится к нам на неделю. Женщина, подумав о внучке, сразу заулыбалась. – Надо бы вкусненького испечь. Она шарлотку любит. – И я люблю.

Муж приобнял ее за плечи: – Вот о шарлотке давай и подумаем. Яблоки тебе начистить? А на другой день в дом пришла беда. Наталья Валерьевна поднялась с утра пораньше, чтобы успеть сделать уборку к приходу внучки. Обычно муж вставал вместе с ней и шел выгуливать их спаниеля Лорда. Но сегодня он решил поспать еще. Наталья Владимировна, стараясь не шуметь, хлопотала по хозяйству, и уже собиралась пойти разбудить мужа, когда услышала горестный собачий вой.

Сердце застучали с бешеной скоростью предчувствуя беду. Наталья подошла к супругу и осев на пол около него горько заплакала. Через две недели после похорон, Оля и Миша ехали проведать Наталью Валерьевну. Они предлагали ей переехать жить к ним, но женщина раз за разом отказывалась. Оля с Николаем договорились каждый день, по очереди, заезжать к маме. Погода в тот вечер стояла хмурая. Машину занесло на скользкой от осенних дождей, дороге, и вынесло на встречную полосу. Они погибли сразу.

Наталья Валерьевна плохо помнила те дни. Все они казались слившимися в одно липкое черное пятно, вроде мазута. Она помнила, как казалось, что эта страшная чернота наползает на нее, связывает руки и ноги, сковывает разум. Чтобы вынырнуть, Наталья Валерьевна твердила себе: "Оксанка! Она жива!". Только эта мысль и дала ей силы, чтобы выжить. Единственная внучка держала на белом свете несчастную женщину, которая волей судьбы похоронила мужа, и собственную дочь.

Теперь ей стоило пройти не лёгкий путь по кабинетам чиновников и приложить не мало усилий что бы Оксанка не оказалась в детском доме. В опеке с ней поговорили коротко: – Извините, Наталья Валерьевна, но возраст у вас не тот, чтобы стать опекуном четырехлетнего ребенка. "Возраст…", – подумала Наталья Валерьевна, вспомнив сразу и гинеколога в женской консультации, и свирепую роддомовскую акушерку, – "Почему-то все мне всегда говорят о возрасте. И всегда в контексте того, что мне уже поздно".

– Но у девочки ведь есть родной дядя, так? Может быть он согласится взять в семью племянницу? Поговорите с ним. – Не игрушка же она! Кошек на улицу не выбрасывают, а тут ребенок! – взмолилась Наталья Валерьевна. Мольба ее адресовалась больше Лене, чем Николаю. Сын, выслушав рассказ об опеке, собрался было что-то сказать, но мгновенно умолк под грозным взглядом супруги. Теперь Коля молча сидел в кресле. Оксанка, забравшись ему на колени, увлеченно грызла яблоко. – И слушать не желаю! – кричала Лена,

– Почему я должна заботиться о чужом ребенке? Ну ладно Кольке она родня, а мне-то кто? Или я своих детей родить не могу?! В приют пусть забирают, там сиротам и место! - удочерите сиротку, умоляю Вас,- Наталья Валерьевна буквально на коленях молила невестку и с большой надеждой смотрела на сына. Лена, с презрением посмотрела на свекровь. Наталья Валерьевна зажмурилась, будто от пощечины, и вжалась в угол дивана. Хотелось спрятаться от этой ненависти, убежать, но ведь тогда Оксанку отправят в детский дом...

Николай, до сих пор и слова не проронивший, вдруг поднял голову. – Что ты сказала? Лена ты серьезно? Оксанка не сирота, у нее родные есть. И что же, нам, родным ее людям, девчушку в казенный дом сдавать? Соображаешь, что говоришь? Мама, встань, Коля обнял мать за плечи и женщина дав волю слезам разрыдалась. – У-у, заговорил! – издевательски протянула Лена. – Родные у нее, значит, есть? Хорошо. А я тебе, выходит, не родная? Вот и выбирай, Коленька, кто тебе роднее: я – жена твоя, или этот подкидыш!

Она победно улыбалась. Всегда, всю их супружескую жизнь, Николай неизменно уступал жене в любом споре. Лена не сомневалась, что и сейчас она с легкостью одержит победу. – А и выбирать нечего, – спокойно сказал Николай.

Оксанка или ко мне моя хорошая, не волнуйся и не слушай что говорит Лена, она сейчас уйдет и больше не кто посмеет говорить подобное. Малышка доверчиво обвила ручонками шею родного дяди, и всхлипывая положила голову ему на плече.

У Николая сжалось сердце, Он на секунду прикрыл глаза.


Комментариев нет:

Отправить комментарий