В двадцать лет узнала, что родители нашли меня в сугробе

У меня было беззаботное детство, любящие родители, хорошая школа, а за ней - престижный институт. Но все рухнуло в один момент.

Мой отец заболел, понадобился донор. Таких выбирают в первую очередь из кровной ближайшей родни. Мама ведь не может, а папин младший брат дядя Сережа - военный, работает на Дальнем Востоке, так что там все сложно. Не то чтобы каждая минута была на счету, но времени оставалось в обрез. Так что я, по идее, являлась идеальным кандидатом.

Мы с мамой разговаривали с врачом. Я сказала, что готова хоть сейчас, если подойду. Но мама покачала головой и ушла звонить дяде Сереже. Я думала, мама просто боится за меня, поэтому не хочет. Побежала уговаривать. Но она мягко, с какой-то грустью в глазах, гладила меня по руке и говорила, что не нужно.

К тому времени я уже была совершеннолетней, и на то, чтобы сдать тест на совместимость, мне не требовалось разрешение. И я его сдала, ничего не сказав маме. Когда я пришла узнать результаты, врач прямо сказал, что я не только не подхожу, но и не являюсь дочерью своего отца. Родной дочерью. Я возмутилась, потребовала повторно провести тест. Но врач сказал, что они все перепроверили.

Что бы вы подумали на моем месте? Самый очевидный вывод - мама обманывала папу. Хотя в это тяжело было поверить: родители жили, очень трогательно заботясь друг о друге. Да, они ссорились, как и все, но всегда находили способ помириться, потому что искренне друг друга любили. Мысль, что мама все эти годы скрывала обман, мне казалась дикой. Я решила поговорить с ней в надежде, что мы сможем это недоразумение разрешить.

Сначала мама стала ругать меня за то, что я сделала этот глупый тест. Ходила по комнате, кричала, что она все решила, и чего я полезла - не понятно. Потом как-то сникла, устало опустилась на стул, попросила прощения за резкие слова, взяла меня за руку и сказала: «Отец не одобрил бы, думаю. Он бы придумал какую-нибудь красивую историю, но мне кажется, что лучше сказать правду».

А дальше мой мир рухнул. Все мои счастливые воспоминания стерлись в один момент, когда мама сказала, что я не их ребенок: «Когда мы с папой поженились, мы никак не могли зачать ребенка. Обследование показало, что я не смогу». Когда первый шок прошел, я стала расспрашивать, откуда я у них взялась.

Мама долго отнекивалась, говорила, что на самом деле нет разницы, как я попала к ним. Но мне хотелось знать. «Ладно, - сказала мама. - Но помни одно: мы с отцом тебя любим. И что бы там ни было, ты - наша дочь. Родная по крови или нет - не имеет никакого значения». Я обещала об этом не забывать. И мама рассказала о том, как 20 лет назад они с отцом возвращались домой.

Обычно папа заезжал за мамой, но днем раньше отогнал машину на сервис, поэтому в тот вечер им пришлось идти пешком. Встретились на автобусной остановке и неспешным шагом направились домой. Пошли через парк. 30 декабря, Новый год на носу. Надо было идти вечером в магазин - покупать что-нибудь к праздничному столу, шли, что купить сегодня, а что папа закупит завтра, когда заберет машину. Шли-шли, разговаривали вдруг услышали тихий плач. Огляделись - темно уже, но снег вокруг, так что видно прилично. Никого нет.

Они пошли на звук и нашли в сугробе конверт с новорожденным младенцем. Простенький розовый конверт с бантиками. Что было делать? Вызывать скорую? Мама взяла ребенка на руки, и они пошли домой, чтобы оттуда вызвать врача. Пока папа разговаривал со скорой, мама старалась согреть малыша.

Как общаться с детьми, оба не имели ни малейшего представления. Но пока к ним ехала бригада, мама успела неожиданно для себя понять, что такой подарок под Новый год - не просто так. В скорой сказали ничего до их приезда не делать. Кормить запретили. Так что родители просто по очереди качали младенца (как вы уже поняли, это была я) на руках, укутав в большое пуховое одеяло.

Скорая приехала вместе с милицией. И пока мама разговаривала с врачами, папа объяснял милиционерам, как и где они меня обнаружили. Скорая и милиция уехали, забрав меня, родители остались.

«Знаешь, мне тогда показалось, что в квартире так пусто, что прямо выть захотелось, - вспоминала мама. - Как будто до этого у нас был праздник - дым коромыслом, веселье, куча гостей. И неожиданно все закончилось и все разбежались буквально в один момент.

Стало так грустно, что все планы новогодние из головы словно ветром сдуло. Мы сходили в магазин, само собой. Но явно оба думали о чем-то другом, не о праздничном столе. Ночью, когда легли спать уже, я призналась, что мне тревожно».

Потом мама рассказала, как они спорили. Папа сомневался, что получится удочерить именно меня. К тому же, какая там наследственность, непонятно. Но она настояла, чтобы папа сходил к своему старому другу, который работал в органах опеки. И под бой курантов мама загадала желание, чтобы я следующий Новый год встретила с ними.

Вот так у них появилась я. Про моих настоящих родителей они ничего не узнавали - не хотелось, да и не до того было. Сначала - заботы о младенце, потом - работа. И работали много. Особенно папа. Он настаивал на том, что мама должна больше времени проводить со мной. Тогда же они договорились, что расскажут мне правду только в случае крайней необходимости. Ведь подобные вещи травмируют в любом возрасте, а причинить мне боль они хотели меньше всего.

В тот вечер я ничего так и не смогла маме сказать. Единственное, что вертелось в голове: «Почему? Почему меня бросили? Да еще - так?» Ведь если бы папа был в тот вечер на машине, они бы меня не нашли.

Я просто поверить не могла, что так можно поступить с человеком. Пусть маленьким и еще ничего не понимающим, но человеком! Мои родители всю жизнь обо мне заботились так, словно я их родная дочь. Моя комната была настоящей комнатой принцессы. Я не скажу, что мне ни в чем не отказывали, нет.

Но все равно у меня было все, что мне было нужно. И даже больше того. На их фоне женщина, которая меня оставила в сугробе, выглядела каким-то ужасным бездушным монстром. И все, что я хотела, - это понять, почему она так поступила.

Я думала об этом постоянно. И в конце концов мне пришла в голову мысль, что мою биологическую мать заставили так сделать. А что, если она на самом деле - несчастный человек, который все это время помнил обо мне, но, может быть, не имел возможности найти? Тяжело было разрываться между беспокойством за отца и этими мыслями.

Приехал дядя Сережа, с готовностью сдал все анализы, которые подтвердили его состоятельность как донора. Я была очень рада. Это значило, что с отцом все будет в порядке. И я задумалась о том, чтобы разыскать своих биологических родителей. Маме говорить не стала.

На розыск у меня ушло почти полгода. Куда я только ни обращалась - все без толку. Однажды я поехала к родителям. И как-то так, невзначай, папа обмолвился, что в курсе моих поисков. Связи-то сохранились. Они с мамой поговорили и решили, что я имею право знать. Отец протянул мне листок. Это была распечатка с данными какой-то женщины. Не какой-то, разумеется, а моей биологической матери.

Она была до сих пор жива. Чувства возникли двоякие. С одной стороны, я очень хотела получить ответы на свои вопросы, а с другой, очень боялась этих ответов. Я взяла этот листок и поехала по указанному адресу. Звонить не стала. Мне нужно было ее увидеть. Если бы она отказалась по телефону, я все равно не смогла бы с этим смириться.

Дом находился в спальном районе, возможно, в том же самом, где жили раньше родители. Я не знала, как она выглядит, поэтому пришлось приехать вечером, чтобы подгадать ко времени, когда все возвращаются с работы. Я позвонила в домофон и услышала женский голос. Уточнила, она ли это, и получила утвердительный ответ. Потом представилась. Честно и без предисловий.

Она спустилась сама. Сказала, что объяснить сейчас что-то мужу будет сложно. Долго смотрела на меня, потом расплакалась. Начала говорить что-то про бывшего мужа, который ее ревновал к каждому столбу и к будущему ребенку - тоже.

Мы проговорили почти час, но я так и не спросила, почему она меня не отдала в детский дом, например. Думаю, она не смогла бы ответить на этот вопрос. Несколько раз она просила у меня прощения, а я не знала, что ей ответить. С одной стороны, я не понимала, как можно оставить ребенка зимой на улице. С другой, я могла себе представить запуганную женщину. Таких историй, к сожалению, очень много.

Далеко не сразу у меня получилось все в голове уложить. До сих пор я иногда думаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы меня нашли другие люди. И, наверное, когда-нибудь я приду к выводу, что случившееся со мной - это счастливое стечение обстоятельств.

Мне повезло, что машина у папы была на ТО. Повезло, что они пошли через парк, а не другим путем. Повезло, что у папы были знакомые в опеке. Мне очень повезло в самом начале жизни. Повезло даже в том, что биологическая мать отнесла меня в тот парк, а не отдала куда-нибудь. Но все равно я никогда не пойму, как можно было поступить так с собственным ребенком.

Источник